Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]

Подходящий-то он подходящий, но кирпичный, а поджигать такой — себе дороже. Деревянное строение спалить — раз плюнуть, а кирпич не любит гореть сам по себе, приходится вокруг него разбрасывать другие легковоспламеняющиеся материалы. А иногда и взрывчатку. Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Скажем, кирпичный дом внутри отделан сплошь пластиком, а уж пластик, как известно, горит отлично. К тому же обставлен антикварной мебелью из прекрасно высохшего за столетия дерева. Идеальный материал, никакой растопки не требуется!

А ещё я раздумывала над наличием в нашем доме деревянных полов и таких же стропил, добросовестно аргументируя будущий великолепный пожар. Все эти творческие изыскания помешали обратить должное внимание на реалии, скажем название улицы. Вроде бы что-то растительное. Зато я старалась запомнить расположение окон, тоже могут пригодиться нашему будущему поджигателю, вдруг ему понадобится забросить в окно пылающий факел или ещё что-то в этом роде? И ещё ограда участка. Такую в два счета не преодолеть, придётся нашему герою помучиться, к тому же при такой загородке очень легко разместить всевозможные западни для взломщиков и прочие сигнальные установки. В общем, этот загородный дом — просто идеальное место действия для нашего будущего сериала.

Возвращаясь в город через Секерки, я успела придумать ещё с тысячу подобных идиотизмов, во всех мелочах представив в своём разыгравшемся воображении не только планировку особняка с размещением всех комнат и коридоров, но и меблировку от подвала до чердака. Ведь все это придётся предать огню… минуточку, а зачем предавать? За мелочами я как-то позабыла о сверхзадаче нашего сценария и с трудом вспомнила: как же, злоумышленнику нужны документы, свидетельствующие о его прошлых преступных деяниях. Нет, не документы, это меня Котя Пташинский с толку сбил, — нашего телевизионного преступника интересуют плёнки, их он и должен уничтожить.

Что ж, место для пожара я отыскала замечательное, теперь можно творить дальше.

Вернувшись домой, все ещё в созидательном настрое, я с ходу уселась за компьютер, и… сразу застопырка. При чем здесь вдохновение, если я не знаю о телевидении ничего конкретного и без Марты и шагу не могу ступить? Эмвэдэшные документы периода народной Польши затмили для меня весь белый свет, но они нам ни к чему, а вот как могут выглядеть компрометирующие документы на современном телевидении, я не имею ни малейшего понятия. Наверняка и содержание другое, да и форма тоже. И холера знает, что именно они должны разоблачать. Попаду ненароком в десятку — и Марту с треском вышвырнут с работы. Нехорошо.

Делать нечего, нужно разыскивать Марту.

Марты нигде не было. Куда же она подевалась? Опять махнула в Краков? Слишком уж часто ездила она туда, дезорганизуя мой творческий процесс. Нет, я ничего не имела против, знала ведь, что Марта работает одновременно на двух телевидениях, варшавском и краковском, значит, вынуждена то и дело отправляться в служебные командировки, исчезает не назло мне, да что толку? Её отсутствие, пусть даже и по уважительным причинам, весьма нежелательно, к тому же закрадывалось подозрение, что опять мутит воду проклятый Доминик, у которого какие-то свои дела в Кракове. Из-за Доминика Марта может позабыть обо всем на свете, и я останусь один на один со своими творческими проблемами.

В конце концов, сценарий мы пишем вместе или как?!

Все эти мысли проносились в голове, когда я бесконечно выстукивала Мартин номер телефона, выслушивала сначала завывание, а потом её глухой, с трудом различимый голос: «После сигнала оставьте сообщение».

Ну что ж, я и оставила:

— Куда ты запропастилась, холера тебя возьми? Звоню в пятницу, семнадцать двадцать.

Потом, изрядно поколебавшись, я решила позвонить Доминику, тоже на сотовый, потому как не знала, где его разыскивать. Если на то пошло, мы знакомы, он не раз бывал у меня, разумеется, по делам, но какая разница…

Я Доминика на дух не выносила, он наверняка меня тоже не любил, а значит, обходился со мной, как с человеком посторонним, то есть вежливо и нормально, а больше мне ничего и не надо.

Вот и теперь в ответ на мой вопрос о Марте он благожелательно проинформировал:

— В данный момент она, по всей видимости, как раз едет. Была в Кракове, сегодня собиралась вернуться.

— А на чем едет? На машине или поездом?

— На машине. Вообще-то уже должна бы доехать, собиралась выехать около трех. А что?

Поскольку в голосе Доминика прозвучали нотки тревоги, я поспешила его успокоить:

— Ничего. По всей видимости, уже подъезжает к Варшаве или даже на улицах, вокруг менты, вот и не может говорить по телефону. Или в пробке застряла. Даже догадываюсь, где именно. Перед въездом в Пясечную, там всегда в это время пробки.

Поскольку Доминику это было прекрасно известно, он моментально успокоился, и я прямо-таки воочию увидела, как с пониманием кивнул. Я отключилась.

Успокаивала Доминика я с чистой совестью и сама тоже не встревожилась. Путь из Кракова до Варшавы знала отлично, по Катовицкому шоссе ехать от трех до четырех часов, все зависит от пробок и расставленных на этом отрезке дорожных патрулей, Марте могло не повезти. Теперь она наверняка пробирается напрямки через Магдаленку и Пясечную, тогда в данный момент, видимо, уже едет по Пулавской. И сейчас мне позвонит.

Вот как я все прекрасно рассудила, а угадала только одно: Марта действительно позвонила мне через пятнадцать минут.

— Ну, чего? — нетерпеливо поинтересовалась она. — Вот, звоню.

— От Доминика я узнала… — начала было я, но Марта резко меня оборвала:

— Пожалуйста, впредь никаких Домиников! И не смей искать меня через Доминика! Слышишь? Через кого угодно, только не через него.

— Что теперь поделаешь? Я позвонила ему, надо же было тебя найти.

— Я и нашлась. А он ни в коем случае не должен знать, где я нахожусь!

— А где ты находишься?

— В Кракове, в отеле «Форум». В казино, как ты уже догадалась.

Я невольно позавидовала ей.

— Да ладно, успокойся, можешь быть и в казино, но мне ты тоже нужна, — холодно произнесла я, не пытаясь скрыть лёгкое возмущение. — Когда намерена вернуться? В Варшаве тоже имеются казино. И для меня доступнее краковских.

— Вернусь сегодня. Или завтра на рассвете, ну, сама сообрази, уйду же я отсюда, раз закрывают к утру. И не думай, я каждые полчаса проверяю сотовый, кто там у меня ещё отметился.

Я Марту прекрасно понимала. Раз в казино, значит, сотовый отключала, очень нужны эти глупые писки, когда человек поглощён игрой. Ну а кроме того, погода стоит последние дни прекрасная, ночи лунные, шоссе пустынные, патрули спят, промчится за три часа.

— Во сколько они закрываются? — на всякий случай уточнила я.

— Теоретически в пять утра.

Я посоветовала:

— Все же выйди немного пораньше. В шесть оживляется дорожное движение, могут тебя и прижучить.

— Ты права, так и сделаю. Прошу только, не говори Доминику, незачем ему об этом знать. Если он сам тебе позвонит, то скажи ему… то скажи… что я могла сделать с сотовым?

— Да просто отключила. Когда въехала в город. А потом позабыла включить. У нас же штрафуют водителей за разговор по мобильнику во время езды, так что очень правдоподобно.

— И все время я была у тебя, можно?

— А что тут делала? Сидела безвылазно в нужнике, замок заело? А утром мы вызвали слесаря? Ну какой кретин в это поверит? Но если серьёзно, так ты действительно должна быть у меня, тут творческий процесс без тебя застопорился.

— На чем тебя заклинило?

— На проклятых плёнках. Как я сама из себя высосу аргументы, если не знаю досконально всей телевизионной кухни? Кому могут эти плёнки понадобиться и почему? И кого они могут скомпрометировать?

— Хорошо, постараюсь приехать к тебе поскорее, только вздремну малость. На службу мне к четырём, так что успеем ещё поработать.

— Позвони Доминику и сама наври что хочешь, дескать, только приехала.

— Не могу я звонить Доминику, он сразу же захочет встретиться. Ты ведь знаешь, со мной он порвал навсегда.

— Не улавливаю логики.

— Ну, он вроде бы порвал, потом раздумал, а теперь опять гневается. Нет уж, лучше я ему совру, что забыла включить телефон и как дура ждала. Но учти — я в Варшаве, не перепутай!

По голосу я прекрасно понимала, что творится с Мартой. До фени ей наш сценарий, только Доминик в голове, все в ней так и кипит. И состояние её теперешнее понимала, но как оно некстати при нашей работе! Ладно, ничего не поделаешь, подожду, пока проспится.

Врать Доминику мне не пришлось, потому что он не звонил. Или погряз опять с головой в собственных внутренних передрягах, или занялся работой, работы уж у него всегда было по горло. Я опять уселась за компьютер, разрабатывая линию шантажа, ведь необходимые при этом человеческие склонности и внутренняя подоплёка одинаковы во всех областях жизни, так сказать, общечеловеческий фактор.